Александр Генис: Судьба Романа Поланского, сидящего в Швейцарии под домашним арестом, горячо волнует прессу, особенно – бульварную, но его кино от этого не страдает. Напротив, новый фильм Поланского “Писатель-призрак” американские критики приняли восторженно. Так, обозреватель “Ньюйоркера” назвал эту картину
“лучшей работой Поланского со времен легендарного “Чайнатауна”, снятого еще в 70-е годы”.
О “Писателе-призраке” мы беседуем с ведущим “Кинообозрения” “Американский час” Андреем Загданским. Прошу вас, Андрей.
Андрей Загданский: Новый фильм Романа Поланского “Писатель-призрак” (“The Ghost-writer”) получил приз за лучшую режиссуру на Берлинском фестивале в этом году и очень скоро вышел в прокат в Америке. Действие фильма происходит в США, где-то на Атлантическом побережье штата Массачусетс. Там, на берегу океана, в комфортабельном доме живет бывший премьер-министр Великобритании Адам Ланг. Господин Ланг пишет свои мемуары. Фильм начинается с того, что на берегу океана находят тело бывшего “писателя-призрака” или, как говорили в старину, “литературного раба”, который помогал мистеру Лангу овладеть потоком хорошо контролируемых политических воспоминаний и превратить их в литературно приемлемое чтиво. Все говорят, что бывший “призрак” утонул, упал с парома, но мы, зрители, почему-то этому не верим. Срочно нужна замена, нужен новый “литературный раб”, “писатель-призрак”. Так появляется главный герой, протагонист фильма, “призрак”, которого играет Эван Макгрегор. Эвану предлагают контракт, от которого он не в силах отказаться, и уже на следующий день “призрак” - в Америке, в хорошо охраняемом и хорошо изолированном от внешнего мира доме, где живет Адам Ланг. На первых порах ему предстоит прочитать огромную рукопись, которая осталась от его не счастливого предшественника. Он читает, скучает, зевает, засыпает, смотрит в окно, где китаец-слуга подметает упавшие в ветреный день листья. По телевизору новости - скандал: четырех британских граждан, подозреваемых в причастности к терроризму, оказывается, пытали где-то за пределами страны, полагают, что подозреваемых передали в ЦРУ по указанию премьер-министра Адама Ланга. Один из подозреваемых умер во время пыток. “Призрак” томится в этом пустом, странном доме, ждет появления Адама Ланга, следит за драмой и динамикой отношений в доме, где живут жена, секретарша-любовница, китайская кухарка, китаец-слуга и много-много охранников. Во всем, что мы видим на экране, есть точное напряжение триллера, ничего или почти ничего драматического еще не произошло, но это неприятное ожидание, это ощущение, что вот-вот что-то случиться и вам нужно находиться в абсолютно концентрированном внимании, иначе вы пропустите что-то самое главное. Появляется Адам Ланг, который был по делам в Нью-Йорке. Его первый же короткий разговор с “призраком” о начале его политической карьеры, когда он был молод, играл в студенческом театре, познакомился со своей молодой, политически активной женой, прерывается чрезвычайными обстоятельствами. Новости из Англии: Международный трибунал обвиняет Адама Ланга в военных преступлениях и выдал ордер на его арест. С этой минуты триллер переключает скорость на вторую или четвертую передачу. Вы прикованы к экрану, к этим неприятным, лживым людям, к этой тайне, которая вот-вот откроется и будет доступна и вам.
Александр Генис: Андрей, критики, в частности, критик “Ньюйоркера”, назвали этот фильм лучшим произведением Поланского после знаменитых фильмов 70-х годов, после “Чайнатауна”. Это интересно, потому что он пропустил “Пианиста”, получившего “Оскара”. Это говорит о том, что это второе, или уже третье, дыхание пришло к Поланскому, причем, когда он сидит в тюрьме, ожидая вердикта.
Андрей Загданский: Дыхание пришло раньше, потому что он сделал фильм до того.
Александр Генис: Тем не менее, он - в заключении.
Андрей Загданский: Да, фильм действительно совершенно безупречно срежиссирован - общее напряжение, динамика, атмосфера, как все играют, как все движутся, как все взаимодействуют друг с другом, и какие детали вводит в повествование Поланский. Есть делатели необходимые, а есть детали излишние; и те, и другие расставлены умелой рукой, потому что все излишние детали тоже обладают каким-то дополнительным взаимоотношением с общим характером.
Александр Генис: Одни создают сюжет, другие – атмосферу.
Андрей Загданский: Да. Вот обратите внимание, совершенно замечательная вещь, никто другой бы этого, наверное, не сделал. “Призрак” берет покататься в доме велосипед, и китаец-слуга предлагает ему, на случай дождя, вязаную шапочку, которую он тут же снимает сам с себя. Доброжелательный и очень странный жест. “Писатель-призрак” нехотя берет шапочку в карман, потом действительно начинается дождь, и тогда он достает вязаную лыжную шапочку, изучает ее, нюхает и потом надевает на себя. Физиологическая деталь делает весь эпизод, она вроде бы излишняя, и, вместе с тем, она абсолютно необходимая.
Александр Генис: То есть он подчеркнул одну черту характера - брезгливость.
Андрей Загданский: И эта одна маленькая, неприятная, очень физиологическая деталь делает полностью эпизод и сразу заполняет весь фильм.
Александр Генис: Андрей, мой последний вопрос: как мы уже сегодня говорили, этот фильм сравнивают со знаменитым “Чайнатауном” Поланского, вы тоже видите параллели?
Андрей Загданский: Да, я согласен, здесь есть определенные параллели, есть некоторое сходство лекал, выкройки, из которой сделан весь материал. Точно так же, как главный герой в фильме “Чайнатаун”, “призрак” в данной картине неохотно принимает на себя роль расследователя всей этой истории. Ведь помните, точно так же в “Чайнатауне” персонажа, которого играет Николсон, нанимают делать одно расследование, а он занимается совершенно другим, и приходит к совершенно другим результатам.
Александр Генис: Он невольно ищет правду.
Андрей Загданский: Он нехотя втягивается в эту игру. Это вообще классический ход. Как вы знаете, когда получается плохо, говорят - “клише”, когда получается хорошо - “традиция”.